Я иду искать. История третья и четвертая - Страница 16

Желание спастись подхлёстывало обоих, и мальчишки неслись изо всех своих немалых сил. Ротбирт бежал босиком — сапоги он не подобрал. Вопли, визг и гиканье накатывались сзади, но не так уж и быстро.

Потом что-то прошелестело между мальчишек и упало в траву впереди... стрела! Ротбирт от изумления даже сбился. Оглянувшись, запнулся и полетел кувырком, но успел заметить, что эти люди стреляют на скаку, с седла!!!

Долго удивляться было некогда. Вадим затормозил, пробежав ещё пяток шагов, не больше. Полез за пистолетом... но вместо этого достал петарду и зажигалку, быстро поджёг фитиль и швырнул зашипевший цилиндрик навстречу скачущим всадникам, а сам бросился поднимать Ротбирта.

Петарда пропала, можно сказать, даром. Нет, бахнула она, что надо, и всадники рванули в стороны, не сдерживая лошадей. Но — вот чёрт! — Ротбирт и сам перепугался грохота. Пока Вадим тормошил его — всадники справились со своими животинами и снова приближались...

Ротбирт вскочил, сдёргивая с лука чехол. Сунул в руку Вадиму меч — не глядя; прислонил к ноге тул, привычным движением согнул лук через бедро, дёрнул из тула стрелу. Вадим быстро посмотрел на анласа, на всадников. Чёрт, да что ж происходит-то... Ещё новости... Ротбирт тем временем выцелил мчащегося впереди всадника, раскручивавшего над головой верёвку — и одним движением выпустил стрелу.

Всадник покатился с седла. Стрела прошила его навылет вместе с кожаным доспехом — улетев дальше! От восхищения Вадим даже позабыл прихлынувший было страх. Вопли усилились. Один из бронированных развернул коня и понёсся на мальчишек, склоняя своё копьё. До него оставалось шагов сорок, когда Ротбирт, пробормотав: «Милостью Вайу!» — выпустил вторую стрелу.

С такого расстояния стрела ударила со страшной силой, угодив точно между пластинами доспеха — они разошлись, и воин грохнулся в траву. Оперение стрелы покачивалось над грудью.

Вопли стихли разом. Всадников словно ветром снесло на приличное расстояние. Ротбирт мог бы достать их и там, но не торопился стрелять, ждал...

— Знаешь, кто такие? — спросил он у Вадима.

— Откуда? — огрызнулся тот.

— Ты их опасался, я видел...

— Ну... в моей земле мой народ долго воевал с похожими, — честно ответил Вадим.

— А что ты в них кинул? — спросил Ротбирт. Но ответа добиваться не стал. Кто-то из всадников растянул было круто изогнутый маленький лук, но другой — панцырный — остановил его, положив руку на локоть. А потом — понёсся вперёд, вопя, шпоря коня и закрывшись щитом вплоть до бровей.

Ротбирт повозил левой ногой, пальцами нашёл упор. И снова плавно растянул тетиву лука — до уха, потом — до плеча, рискуя сломать скрипнувшее веретено. На шее мальчишки вздулись жилы, на руке, плече и спине — бугры и жгуты мускулов.

«Тваннг!» — резко сказала тетива. Стрела, сорвавшись с тетивы, ударила по верхнему краю щита. Будь она пущена чуточку под иным углом — ушла бы в сторону, ссёкшись о пластину латного ворота. Но Ротбирт — а точнее, его тело — рассчитал всё точно. Всадник откинулся в седле и упал на круп. Самое странное — он почему-то не опустил руки со щитом, она так и осталась у груди.

Стрела мальчишки пробила верхний край щита, пробила и металл ворота. Всадник был убит наповал.

Наступила абсолютная тишина. Кажется, всадники были в полном, что называется, обалдении, отметил Вадим. Они отъехали ещё чуть дальше и шагом курсировали туда-сюда, разглядывая мальчишек — и особенно Ротбирта, который стоял с третьей стрелой на тетиве.

Вадим чувствовал, как в висках пульсирует кровь. Сделал — почти неосознанно — осторожный шажок назад. Ещё один. Если они начнут стрелять вместе, то они с Ротбиртом станут похожи на ежей... Интересно, далеко ли бьют их луки? Ротбирт тоже начал пятиться — явно подавляя желание просто повернуться и бежать. Увидев, что боится не один, Вадим слегка приободрился, как это ни странно. А вот всадники — всадники волновались. Один из панцирных соскочил наземь и, протянув вперёд безоружные руки, пошёл к мальчишкам, что-то говоря. Голос был немного резким и визгливым, но общий тон — вроде бы дружелюбным. Воин в самом деле оказался маленького роста, кроме того, Ротбирту понравилось, что он бесстрашно идёт на стрелу, способную пробить его насквозь вместе с доспехом. А вот Вадим не опускал меча (на свой пистолет он не надеялся, держал его в руке по привычке).

Воин остановился шагах в пяти. Воняло от него мерзко, кроме того — никак не удавалось поймать взгляд его узких глаз. Это было неприятно — у русских (и у анласов, хоть Вадим этого не знал) принято смотреть друг другу в глаза. Врагу — тем более.

— Зачем вы на нас напали? — сердито спросил Ротбирт. — Клянусь копьём Астовидату, мы не желаем вам зла и не посягаем на наши земли; нас тут всего двое...

В глазах воина мелькнули при звуках голоса мальчика страх и омерзение — как видно, гортанный низкий голос анласа был ему не менее неприятен, чем его собственный голос — Ротбирту. Но тут же его глаза скользнули по рослым фигурам мальчишек, решительным лицам, широким плечам, мускулистым рукам — и губы раздвинула усмешка.

Прежде чем Ротбирт или Вадим сообразили, что к чему, воин бросился вперёд и чуть в сторону. Сильный удар латного кулака вышиб у анласа лук. Воин торжествующе завопил, пытаясь схватить Ротбирта и одновременно прикрываясь им от рванувшегося на помощь Вадима; его товарищи с воплями погнали коней вперёд.

Но Ротбирт был опасен и безоружный. Негодование и злость волной поднялись в мальчишке. Выкрикнув проклятье, он обрушил кулак на подбородок врага — пониже широкого наносника.