Я иду искать. История третья и четвертая - Страница 94

К оглавлению

Он посмотрел в глаза Ротбирта.

«Ты совсем ничего не помнишь?»

«...За спину!...»

...Ротбирт — готовый умереть за него — за пиршественными столами Йохаллы и Синкэ...

...Костёр и улыбка друга, ставшего братом — его рука, поднимающая Вадима из огня...

...Эрна, от которой Ротбирт отступился — ради любви Вадомайра...

...Путь через дюны...

«...Очнись! Цепляйся, держись» — и мокрое, искажённое лицо...

...Вадомайр вздрогнул. Ротбирт не нападал. И тогда мальчишка, набрав в грудь побольше воздуха, заговорил:

— Помнишь, ты мне обещал как-то, что всегда будешь со мной? Щит к щиту, и нас только смерть разлучит? — Ротбирт склонил голову. — Побратимство — оно ведь навсегда. Даже если один из побратимов умирает... или предаёт. По своей воле, не по своей... — голос Вадомайра сорвался. Он передохнул и продолжал просто: — Я тебя подожду у дороги на ту сторону. А там мы пойдём вместе, брат. Ты не спеши особо.

Он вонзил в пол Сына Грома. Погладил пальцами рукоять: «Прости, но я не хочу победы такой ценой... есть такая песня. Была такая песня... Ты верно мне служил, теперь ищи другого хозяина.» Положил рядом саксу. И спокойно шагнул навстречу Ротбирту.

Тот поднял меч.

— Бей, — грустно сказал Вадомайр. — Мне уже не будет больней, чем есть. Я думал, что больней всего было, когда я понял, что тебя украли вместо меня. Но теперь — больнее.

— Убей меня, — предложил Ротбирт. Меч в его руке дрожал, лицо покрылось крупным потом. — Ты же можешь.

— Не могу.

— Тогда я убью тебя... — кончик поднятого меча вибрировал.

— Не ты. То, что поселилось в тебе. А с тобой мы встретимся на той стороне и поедем дальше вместе, как ехали тут. Давай, — добавил Вадомайр по-русски. — Не медли.

— Нет, — спокойно сказал Ротбирт.

То, что произошло дальше, никто не успел осознать. Отшагнув назад, Ротбирт перевернул меч и, далеко отведя руки, ударил себя под челюсть.

Но Вадомайр, прыгнув вперёд, перехватил клинок рукой в кольчужной перчатке... ...с вырезом на ладони.

Алая горячая кровь хлынула на лезвие. И на лицо Ротбирта.

Меч упал. Вадомайр согнулся — молча вжимая раненую ладонь в живот. Ротбирт вскрикнул, подхватывая друга. Мимо мальчишек в каюту бросились воины, послышались странные звуки — щелчки, хлопки, два, три — и наружу выпал изрубленный труп данвэ в странной одежде, не в латах...

— Я не убил тебя? Я тебя не убил? — шептал Ротбирт, сам еле держась на ногах. — Я... они... но я не мог!

— Я живой, — Вадомайр улыбнулся. — Я живой, ты живой, Ротбирт, мы живы! — поддерживая друг друга, они выбрались его на палубу, что-то бормоча — что — не запоминалось.

И остановились у фальшборта.

Остатки загоревшегося корабля едва выступали над водой. Баннорты анласов вились над пятью остальными. Воины ликовали на их палубах. Поспешно, быстро уходили на пенных крыльях прочь несколько лодок. А на берегу Эргая ликовали люди — спасённые люди.

Это была победа.

И тогда над одним из кораблей появилась фигура кэйвинга Рэнэхида. Взмахивая мечом, он кричал вслед бегущим:

— Уплывайте! Живите! Скажите всем в своей земле, что над этим берегом — наш щит, и над этим морем — наш стяг, и есть у нас мечи на вашу силу! Молитесь своим богам и благодарите их!..

...Катера уходили быстро. Туда, где уже виднелись на горизонте смутные силуэты четырёх золотых кораблей — остановленных пришедшим приказом о том, что игра прекращается до выяснения полной обстановки на континенте.

* * *

Великая радость как и великая боль ощущается не сразу. И не сразу удаётся осознать, что ты выжил в бою — что ты победил.

А вот скорбь — скорбь ощущаешь тут же.

Сорок три скида и больше четырёх тысяч анласов — такова была цена этой победы. И мало кто не оплакивал друга, сына, брата, отца — лежащего на окровавленной палубе, сгоревшего в огне, ушедшего на дно...

Не вернулся в свой Орилан Эгберт сын Вильберта. И кэйвинг Кенфирд Костедробитель сын Эохминто не увидит больше своего Брионнэ Ойка. Опоздали отомстить за своего вождя ратэсты Озви сына Куннбэло. Не носить больше морским волнам отважного разбойника Синбэра сына Эотты...

Шли — за чужих? Нет — на зов крови. Что останется после них в шумном и широком мире?

Слава.

Добрая память.

Не это ли награда воину?

* * *

Кэйвинг Рэнэхид сын Витивалье, анлас из анла-даннэй, властитель Эндойна и носитель Рогатого Венца встретил пати Вадомайра Славянина на набережной Эргая. Кэйвинг шёл с трудом — уже в конце боя тяжёлое копьё, пробив набедренник, ранило его в левое бедро. Но он не опирался ни на чьи плечи...

Они долго стояли, держа друг друга за локти ржавых от крови брассард.

— Уж я и не знаю, как называть тебя теперь, пати Вадомайр Славянин, — тихо сказал Рэнэхид.

— Может быть, что-то изменилось? — спросил Вадомайр.

— Я потерял почти все корабли. А как ты сразил вражеского вождя — видели все.

— Ты отстроишь свой флот, кэйвинг. Единорог вновь побежит над волнами... но думается — без меня.

— Уходишь, — спокойно сказал Рэнэхид. — Что же, ты недолго служил мне — но служил хорошо. Может, скажешь, где ты остановишься?

— Там, где кончится мой обет найти друга, — улыбнулся Вадомайр. — Трём вождям я служил и исполнял свои клятвы. Прощай, кэйвинг.

— Прощай, Славянин, — негромко сказал Рэнэхид — уже в спину своему бывшему стомену. И махнул рукой шедшим за ним пати. — За мной! У нас тоже хватает дел!

* * *

Вадомайр появился в крепостном дворе Эргая в сопровождении людей с «Гармайра» и остатков дружины кэйвинга Синберэ, прибившихся к Вадомайру Славянину и Ротбирту Стрелку. Появился как раз когда собравшиеся тут жители Эргая — те, кто уцелел — решали, кому занять место не оставившего сыновей кэйвинга Инго сына Хайнэ.