Я иду искать. История третья и четвертая - Страница 90

И наконец — к флоту прибились две уцелевших скиды Эргая.

Шестьдесят восемь скид. Пять с половиной тысяч ратэстов.

Шесть золотых кораблей стояли у Эргая. И ещё четыре шли с юга, огибая кипение водоворотов в проливах. Две тысячи и полторы... правда — пока они порознь. Но и две тысячи данвэ на барках были не по силам анласам.

* * *

Но «Мольнирре», флагмане Эндойна и всего объединённого флота, собрался совет кэйвингов. Их принимал кэйвинг Рэнэхид сын Витивалье, анлас из анла-даннэй, властитель Эндойна. Были тут же кэйвинги: Эгберт сын Вильберта, анлас из анла-коммир, властитель Орилана, Эльхере Бычья Голова сын Колги, анлас из анла-атайнэ, властитель Пенры, Озви сын Куннбэло, анлас из анла-инвиш, властитель Баннорна, Кенфирд Костедробитель сын Эохминто, анлас из анла-аттэт, властитель Брионнэ Ойка, кэйвинг Синкэ Алый Клинок сын Радды, анлас из анла-тэзар, властитель Галада — и вольный кэйвинг Синбэр сын Эотты, анлас. И юный пати Увальд сын Йохаллы, под чьё начало отдались оба уцелевших скида Эргая.

Анласские вожди смотрели на дым над Эргаем. Никто из них не задавался вопросом: будет сражение — или нет? Никто так же не надеялся разгромить врага. Но его можно было отвлечь — чтобы население Эргая — то, что от него осталось — могло переправиться через пролив под защиту конницы прибрежных княжеств. Горько уходить с земли, где только-только обустроился. Но что делать?..

...— Если ударим разом, — гулко, как в бочку, говорил Эльхере Бычья Голова, — то сомнём, может, пару их кораблей, а в толчее, боги дадут, ускользнут те, кого мы пришли спасать!

— Не слишком ли много «может» и «если»? — спросил Синкэ Алый Клинок. К нему на совете прислушивались — эхо его побед давно прокатилось по всем землям.

— Предлагай, — спокойно сказал Рэнэхид. Синкэ повернулся к нему. Между этим двумя — героем моря и героем суши — сейчас лежала тень Вадомайра Славянина, которого Рэнэхид сманил со службы Синкэ — и который плавал сейчас где-то в южных морях.

— Я не слишком много понимаю в сражениях на море, — осторожно сказал Синкэ. — Но мне думается, не даст свалка ничего, кроме проигрыша. Напомню так же, кэйвинги, что наше поражение расколет тот щит, что закрывает сейчас берега княжеств... — среди вождей прошёл тревожный шёпот. — Враг силён. Слишком силён, чтобы вступить в открытую схватку.

— С каких пор дети Вайу и Дьяуса страшатся открытого боя? — спросил Озви, ровесник Рэнэхида. Синкэ наклонил голову:

— Никто не боится схватки и смерти. Но бесполезная гибель мне претит. Я не умаляю ничьей отваги, храбрый кэйвинг, но... спроси у отважного Синбэра, каковы данвэ в морском бою. Ты-то ведь ещё не встречался с ними?

— Нет, — проворчал владыка Баннорна. — Но слышал много, и слухи были устрашающими. Однако же, и Синбэр, и Рэнэхид — да и ты, отважный Синкэ! — били их.

— У нас всегда был перевес. Всегда — и как минимум тройной, — сказал Синбэр. — Я не нападаю на этих демонов, если не уверен в превосходстве. И пусть тот, кто считает меня трусом, скажет мне это в глаза.

— Видят боги, — послышался голос Рэнэхида, — я ненавижу данвэ не меньше вас и имею для этого больше причин, чем многие из вас. Все вы знаете, что от их рук погибли мои отец и брат.

— И мой брат, — подал голос Синкэ.

— И мой отец, — послышался голос до сих пор молчавшего Кенфирда Костедробителя.

— Да, — подытожил кивком Рэнэхид. — Больше всего на свете я хочу своими руками переломать кости стольким из них, скольким смогу, в бою лицом к лицу, но... но нам придётся прибегнуть к хитрости. Я знаю — сердце каждого анласа противится при мысли, что врага надо победить не честным оружием, а хитростью. Но мы встретились не с честным врагом. Наш враг — нечестной силы. Идёт ли в бой воин, не взяв меча? — Рэнэхид обвёл всех взглядом и сам себе ответил: — Нет. Так пусть же в этом бою нашим мечом станет наша хитрость! Думайте. И помните, что от наших мыслей зависит, может быть, жизнь всего нашего народа.

Воцарилось молчание. А Эргай горел — казалось, в муке тянет остров к нему обугленные руки...

— Если бы мы могли заманить их корабли к берегам, — поморщился Эгберт, — и посадить на мели...

— Да, тогда не худо было бы наброситься на них сразу! — оживился Эльхере Бычья Голова.

— Мели лишь у берега, — напомнил Синкэ. — У самого берега, и они не пойдут туда за нами, даже если мы побежим у них на глазах.

— Мели! — вскинулся Увальд. Лицо мальчика вспыхнуло. — Мели! Смотрите! — его рука в кольчужной перчатке вытянулась к северной оконечности острова. — Когда приходит Норвайу, там открывается отмель. Мы собирали на ней... — мальчишка смутился. — Устрицы... собирали... Скиды и тогда ходят свободно, но золотые корабли сядут на брюхо...

Кэйвинги долго молчали. Наконец Рэнэхид встал.

— Норвайу с нами уже вторую неделю, — негромко сказал он, обводя всех внимательными глазами. — Это он принёс сюда наши скиды. И это — знак богов, братья.

С железным шелестом меч его пополз из ножен.

— Мы будем драться, — по-прежнему тихо говорил Рэнэхид, но в голосе его дрожала давно сдерживаемая ярость. — За наши очаги и наших богов, наши обиды и наших детей, наших предков и наших жён. Вайу и сталь!

* * *

— Они двинулись! — глаза офицера в прорези маски горели азартом.

Ан Эйтэн йорд Виардта кивнул, сохраняя внешнее спокойствие. В душе он ликовал. Он видел и так, что узкие кораблики анласов, убрав паруса и мачты, разом ударили воду вёслами, выходя из мелких бухт Саркрэста и выстраиваясь в клин. Больше шести десятков! Ему хотелось завыть от счастья. Ан Эйтэн йорд Виардта оглянулся на развалины города. Это подождёт! А пока он расправится с наглыми безумцами. Развеет их по волнам, накормив акул и чаек — и тогда можно будет со смехом сказать отцу: ты со славянами в горах не справился, а я анласов разделал, как рыбу на доске.