Вадомайр помотал головой, крепко прижмурился — до кругов в глазах. А когда открыл их — Онлид проснулась и смотрела на него смущённо.
— Переоденься, — приказал Вадомайр. И отвернулся, показав кулак помощнику кормчего. — Хорошо стреляешь из лука?
Он не спросил — «умеешь ли?» Анласка — и не умеет — так не бывает.
— Неплохо умею, — сказала девушка, шнуруя сандалии. Рыжеватые волосы рассыпались по спине и плечам, обтянутым кожей. Она выпрямилась, положила руки на пояс, и Вадомайр невольно залюбовался ею. Красавица... Впрочем, среди анласок мало некрасивых. И нет никого лучше Эрны...
— Подбери себе лук, — распорядился он. — И стрелы. Десяток.
Вечером, когда далеко-далеко на востоке у самого горизонта тенями заскользили острова Эндойна, ратэсты уселись на скамьях. Из рук в руки переходила арфа. И наконец её попросила Онлид — арфу охотно отдали, чтобы послушать девичий голос. Это ведь совсем не то, что слушать певцов-мужчин — даже настоящего сэпа. Девичий голос — это дом. Мир. Покой...
... — Ты — мой мир.
Ты — дыхание моё.
Я — без тебя всего лишь слово.
Я — без тебя просто не бываю...
Ратэсты слушали, как девчонка допела. Молча, неподвижно. И, лишь когда пришла пора укладываться спать, Вадомайр тихо сказал:
— Ты неплохо поёшь. Я служил кэйвингу Рэнэхиду сыну Витивалье, анласу из анла-даннэй, властителю Эндойна и носителю Рогатого Венца. Странно, что я никогда не слышал тебя.
— Наш вард стоит на морском берегу, кэйвинг, — тихо ответила девушка, расстилая на досках плащ. — Он маленький.
— Ты скучаешь по дому? — спросил Вадомайр. И краем глаза отметил, что рядом стоит Дан. Онлид качнула головой:
— У нас с братом никого не было.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет жениха или хотя бы любимого?
— К брату за меня сватался один ратэст... но я его даже не видела. Он не вернулся с Эргая.
— Вот как... — Вадомайр вздохнул. — Такова жизнь воина. Конечно, за простолюдина выйти спокойней.
— Я не думала об этом, — девушка села на плащ. — А ты женат, кэйвинг?
— Ты смело спрашиваешь, — усмехнулся Вадомайр. — Я женат.
И, перешагнув через скамью, отошёл к борту. И увидел, как Дан, помедлив, сел рядом с девушкой — неловко, словно у него болели суставы.
Утром Вадомайра разбудила неистовая ругань кормчего. Половина скида была на ногах и сейчас угрюмо рассматривала бочонки с водой.
— Тому, кто воду в них лил, нужно руки вывернуть! — неистовствовал кормчий. — У вас что — глаза бельмами позарастали — месяц стоял скид на сухом пути, трудно было бочонки снять?! Они ж рассохлись!!! Воды на день осталось!
Вадомайр чертыхнулся. Ведь просил Ротбирта посмотреть! Хотя... винить надо себя, скид свой. Личный. И... стоп!
— Не кричи, — махнул он рукой кормчему. — Размачивали бочонки. Я сам смотрел.
Кормчий фыркнул и щёлкнул по одному из бочонков ногтем. Сухой звук. И щели — широкие щели, словно бочонок весь этот месяц валялся на солнцепёке!
— Чушь какая-то... — Вадомайр наклонился к бочонку, прикоснулся к щелям, словно они могли пропасть от прикосновения. — Так... Где можно набрать воды?
Кормчий прищурился, окинул задумчивым взглядом горизонт.
— На побережье — в любом месте, пожалуй. Но день потеряем.
— Без воды всё равно не плыть, — усмехнулся Вадомайр и махнул рукой на восток: — Вперёд! — а сам подошёл к Дану. Спросил тихо и прямо: — Понравилась девчонка?
Щёки данвана вспыхнули алым. Он опустил глаза.
— У меня раньше не было девчонки, — сказал Дан. — Они глупые и визгучие... ну, я так думал. Пока не увидел Онлид, — и он поднял голову. — И что мне делать? — с вызовом спросил он.
— Не знаю, — ответил Вадомайр. — Может быть, пристрелить её? Как думаешь?
Зелёные глаза вспыхнули гневом, мальчишка схватился за рукоять меча. И отпустил её явно с трудом:
— Если бы ты не спас меня... — с трудом выговорил он. — Анта кэй'рд свикма йост...
— Фрианд фартта окка анванс, — ответил Вадомайр. — Я не убивал данванских девчонок. А вот твои собратья анласских убивали, так за чем же дело, чем она лучше? Тем, что оказалось — тут живут люди, с которыми можно дружить и которых можно любить, а, дэм Гато й'Харья, окка Данвэ, окка рагром фюльк?
Дан отпустил рукоять и, резко отвернувшись к борту, ударил в него кулаками и гортанно коротко выругался.
«Аврора» вошла в устье речушки одновременно с настигшим скид ураганом. Кто-то полушутя-полусерьёзно предположил, что бочонки рассушил вуйпер, чтобы спасти скид и людей. Но шутки шутками, вот ураган был чудовищный, и кормчий отвёл скид глубоко в реку.
— Мы на землях Вилеты, — определил Вадомайр. — Наберём воды, отстоимся и пойдём дальше. По берегу особо не шляйтесь.
Сказать по правде, Вадомайр был бы не прочь, раз уж занесло сюда, перекинуться парой слов с кэйвингом Вилеты. Но искать — долго, а людей вокруг не было видно. Очевидно, шторм позагонял всех в тихие места — волнение ощущалось даже в реке, а над берегами гуляли ветер с дождём. Скид затянули кожей, чтобы получить палатку.
— Воды несколько больше, чем надо, — пробурчал один из тех, кто ходил с бочонком к ручью. — А в двух перестрелах от берега болтается какая-то скорлупка — похоже, морским духам захотелось позабавиться. Ух валяет её!
Камней у берега тут не было — а значит, всё зависит от искусства неведомых мореходов. Если и опрокинет — не спасёшь никак... Так что никто не изъявил желания пойти посмотреть. Никто — кроме Вадомайра.